Московские метели

Сценическая история пушкинской романтической повести с течением времени становится богаче. Сегодня в столице бушует не одна «Метель», и каждая – в своем стиле.

Премьеры трёх из них состоялись друг за другом, в преддверии более раннего юбилея великого автора. В 2018 году – и тоже в февральские дни – Гульнара Галавинская в Московском театре иллюзии (тогда он назывался Театр на Перовской) представила свою версию повести. Она адресована в первую очередь юному зрителю, в ней много непритязательного юмора, девичьей лирики и простоты изложения. Режиссёр избавляет повествование от некоторых пушкинских персонажей, зато выводит на сцену самого поэта и даже его муз: Александр Сергеевич (Александр Поваляев) в классическом цилиндре и крылатке сочиняет «Метель» прямо на глазах у публики. Акт творения сопровождается игрой на скрипке (Наталья Шаповалова) и флейте (Анастасия Абрамова), а фоном слышится фортепианная музыка (Вадим Ганкин). Порой кажется, что на маленьком планшете театра происходит слишком много событий: тут и камерный оркестр, и пышное белое одеяло, изображающее сугробы, и высокий стул-стремянка, откуда сочинитель поглядывает на свое творение (сценография Андрея Щаева), и круговерть героев, ведь Бурмин (Артур Мартиросов) является в спектакле гораздо раньше, чем то предусмотрено текстом, и даже эффектная песочная анимация на экране, комментирующая действо (Сергей Назаров).

Но герои по-прежнему трогательны, хотя и не всегда в духе автора. Марья Гавриловна (Мария Монич) предстает весёлой влюбленной девчонкой, смешной, не слишком интеллектуальной, но очень искренней. Она резвится с Владимиром (Олег Тарасов), таким же юным и нескладным, как она сама, однако тоже милым. Впрочем, этот персонаж выглядит слегка вялым, что можно объяснить тем, что герой Машиного романа – всё-таки не он, на что намекает и сон девушки (введенный в спектакль отдельным эпизодом как перекличка со сном иной пушкинской девы). Взнесённая на постамент красавица присутствует на собственном венчании, вот только жених и в самом деле «ай, не он, он!» Бурмин в великолепном двуцветном доломане идет с ней под венец, белая ткань окутывает их то ли фатой, то ли снежным шлейфом, мистическая атмосфера свершаемой судьбы царит в зале. И вновь всё случается в согласии со всем знакомыми строками, и вот уже несчастный Владимир Николаевич, погибший на полях сражений, грустно поёт, как месяц с правой стороны сопровождает бег ретивый, и сердце щемит не то от романса, не то от белых валенок молодого человека.

Но всё проходит, и посерьёзневшая Маша встречает Бурмина наяву. Это совсем не тот мрачный красавец из её сна – теперь это лихой гусар, нарочито страстно распевающий под гитару о чудном мгновении, рассеянно пьющий чай чуть не из чайника и похохатывающий над собственными непритязательными шутками. Объяснение героев разыграно в очень веселом ключе, так что всем смотрящим понятно: они стали свидетелями презанимательнейшей истории, в которой были и романтический зачин, и великолепная интрига, и комическое положение участников, и счастливая развязка, сама по себе случившаяся. Предопределение небес мало волнует и артистов, и их молодых зрителей, наслаждающихся эффектным анекдотом. Ну, в самом деле, как же здорово: Бурмин не помнит ни названия деревни, ни лица невесты, ни вообще хоть малозначительного факта – а любовь всё равно торжествует! Легкомысленный тон повествования вряд ли оправдан, хотя постановщик не изменяет ему на протяжении всего небольшого действа, но приятное впечатление от спектакля все же остается. Возможно, этому в немалой степени способствует музыкальное сопровождение и стихи Пушкина, вплетённые в повествование. Кажется, современные школьники рады обливаться слезами над чудесным вымыслом Александра Сергеевича, и это следует записать в счет побед театра, в чьем репертуаре до сих пор сохраняется эта «Метель».

Чуть позже, в апреле того же 2018 года, Алексей Дубровский поставил «Метель» в Малом театре. Он подошел к произведению с огромным уважением и перенес её на сцену в классически-романтическом ключе. Это инсценированная проза, в художественном чтении и сопровождении оркестра, исполняющего цикл Георгия Свиридова. Зритель узнает о событиях повести от Издателя (Василий Бочкарев), стоящего на фоне задника, оклеенного исписанными чернилами листами. На пологий деревянный помост в центре планшета (художник Мария Утробина) выходят молодой, красивый, порывистый Владимир (Константин Юдаев) и прелестная юная Марья Гавриловна (Мари Марк) в белом платье. Они кружатся в вальсе, счастливые и не ведающие о том, что ждет их впереди. Под взволнованные голоса артистов, читающих прекрасные пушкинские строки, с колосников сыплет «снег» – всё те же бумажные листы. На них, видимо, и изложена печальная и удивительная судьба жениха, не ставшего мужем, жены, отдавшей неизвестному сперва лишь руку, и её истинного суженого (Игорь Петренко).

Он появляется на сцене во втором действии, выходя к пюпитру, за которым уже стоит его партнёрша, торжественно и строго читая текст. Развязка волнующих событий передана чуть отстраненно – в чтении, и все же магия пушкинской повести захватывает зал. По-прежнему, как помнится всем со школьной скамьи, с душевным трепетом восклицает нежная, уже не прежняя ребячливая Маша: «Боже мой, боже мой! Так это были вы! И вы не узнаёте меня?» Бурмин каменеет и… Так и не падает к её ногам, поэтому великолепную финальную фразу трижды, чтобы вывести потрясенного красавца полковника из оцепенения, произносит Издатель. «Метель» Малого театра завершается ликующим вальсом, кружащим героев, как кружит голову счастье.

Эта сценическая версия, возвышенно-красивая, романтическая, волнующая, хотя и выстроенная столь классически-четко, также до сих пор в афише. Тем зрителям, кто ценит бережное отношение к первоисточнику, она будет особенно близка: её главный герой – пушкинский текст, переданный прекрасными артистами и музыкально проиллюстрированный оркестром театра. Постановка Алексея Дубровского проста, но это подчеркнутая скромность трактовки делает её запоминающейся и тонкой.

Тем, кто любит более яркие прочтения, стоит отправиться в РАМТ, где в 2019 году поставил «Метель» Александр Хухлин, интерпретируя повесть в юмористическом ключе. Главные достоинства его спектакля – хронометраж в полтора часа, добротность и аккуратность в пересказе сюжетных перипетий и бешеная, хотя иногда и несколько бестолковая энергия. Действие вплотную приближено к зрителям, так что порой лубочная картинка (а именно такую стилистику выбирает молодой режиссёр) кажется слишком броской, а от количества действий в минуту рябит в глазах. Как и в Малом театре, артисты выходят к смотрящим на помост, вот только на его «роль» художник Мария Митрофанова назначает длинный стол, за которым разливает чай темпераментная служанка Зюзя (Марианна Ильина), во многом перетягивающая внимание на себя.

Её хозяйка, ребячливая вплоть до инфантильности романическая Марья Гавриловна (Виктория Тиханская), представлена пасторальной деревенской жительницей с задорными кудряшками. Из развлечений в глуши – только чтение, так сильно увлекающее героиню, что и разговаривает она цитатами из книг. Самая любимая фраза, повторяемая без конца, – реплика Бурмина из оригинальной повести: «Я поступил неосторожно, предаваясь милой привычке, привычке видеть и слышать вас ежедневно». Разумеется, прозвучит она и в финале, но уже из уст самого полковника (Иван Воротняк), так что юные романтики в зале (особенно не читавшие Пушкина) наверняка восхитятся сродством душ влюблённых.

Меж тем сродство это ложное, поскольку мало общего между деревенской простушкой и грубоватым солдатом, по тексту долженствующим быть в высоком офицерском чине, но на деле представленным в типаже прапорщика из анекдотов и отечественных фильмов не столь давних лет. Впрочем, храбрый вояка всё же симпатичней прежней Машиной любови – несчастного Владимира (Данила Богачев), в спектакле лишённого ореола одухотворённости и грядущего страдания. В исполнении артиста он кажется легкомысленным «французиком» в парике: то спрячется под стол, дабы старорежимный, хотя и добродушный папенька не прервал приятного свидания, то весело заскачет по столешнице, то начнёт нелепо развлекаться, устраивая фейерверк из любовных записочек. Видимо, режиссёр противопоставляет этого европейского щёголя отечественному крепкому воину, стяжающему славу себе и стране. В таком случае, выбор Марьи Гавриловны в финале кристально ясен.

А пушкинского финала не миновать, и молодые люди объясняются в согласии с классическими строками. Тут и «милая привычка», и «так это были вы!», но разговору Маши и Бурмина недостаёт душевного волнения, осознания трагичности необычайной ситуации, христианского смирения и много чего ещё, присущего повести, но легкомысленно отметенного в постановке. Она сделана весело, энергично и просто, даёт представление о развитии сюжета, но вряд ли – о глубине идейного содержания. Однако приятное настроение гарантирует, что в наши дни тоже ценится. Особенно школьниками, которым и адресован спектакль РАМТа, до сих пор остающийся в репертуаре.

Целевой же аудиторией вахтанговских «Повестей Пушкина» (2024), куда «Метель» входит одной из частей, представляются зрители консервативные, ждущие от постановки того, чтобы она стала иллюстрацией к тексту. Анатолий Шульев слегка расширяет оригинальное произведение за счёт пушкинских стихов, но очень осторожно подходит к идейным трактовкам. Он подробно пересказывает эффектные сюжетные перипетии, подчёркивая в них романтическую составляющую. В этом режиссёру помогает красивейшая сценография Максима Обрезкова. Художник выстраивает на сцене рощу с деревьями, припорашивает её снегом (кажется, впрочем, что в XIX веке зима должна быть более снежной), а фоном для действия становится меняющийся условный пейзаж, напоминающий то о береге реки на закате, то о бескрайнем поле, в соответствующее время заволакивающийся бурей (световая партитура Александра Матвеева достоверно передает все эти переходы).

Эпизод с метелью – самый напряжённый в этой части спектакля. Несчастный Владимир (Семён Арзуманов) перекрикивает вой ветра, читая пушкинские строки, и борется со стихией, пытаясь влезть на дерево, чтобы обозреть окрестности. Но что может увидеть влюблённый, против которого восстала сама судьба? А меж тем в церкви идет настоящее венчание, и инфернальный свет выхватывает тонкую фигурку в фате – некогда излишне легкомысленную Машу (Полина Рафеева), так недальновидно радовавшуюся грядущему побегу, а теперь клонящуюся в ужасе от слов священника. Хотя игра артистки вряд ли подразумевает религиозный трепет героини, поскольку постановка начисто отметает духовно-нравственные посылы автора. Режиссёр ведёт любовную линию, нагнетая эффекты с тем, чтобы в финале утвердить торжество истинной сердечной склонности Марьи Гавриловны и прекрасного Бурмина (Дмитрий Соломыкин) – романтического гусарского полковника в мундире с иголочки, с восхитительной выправкой и мужественным голосом. О да, это был он! Когда герой подхватывает свою суженую на руки и кружит в такт музыки, у юных школьниц в зале наверняка замирает от восторга сердце.

Возможно, это самое важное – чтобы произведения Александра Сергеевича восхищали молодое поколение, которое ценит сюжет выше философских идей и художественных форм. Как бы то ни было, но четыре московские «Метели» соберут каждая своих зрителей, и это главное не только в юбилейные года солнца русской поэзии, но и всегда, ведь Пушкин по-прежнему – наше всё.

Дарья СЕМЁНОВА