Из Архангельска – с любовью

Московским зрителям, посетившим гастроли Архангельского театра драмы, повезло увидеть пять совершенно разных спектаклей, побывав с помощью артистов труппы в удивительных местах – русской глубинке Федора Абрамова, на бескрайних отечественных просторах Александра Твардовского, в мистической булгаковской Москве и даже фантастической Колумбии Габриэля Гарсиа Маркеса.

В конце августа, с 26-го по 31-е, Москва встречала гостей из Архангельского театра драмы имени М.В. Ломоносова. Зрители, пришедшие в эти дни в Театр им. Вахтангова, смогли на двух сценах увидеть пять спектаклей северян (всего было 10 показов). Нагрузка на артистов выпала тем более весомая, что в гастрольную программу вошли постановки очень разные, имеющие большое художественное значение и эмоциональное содержание. И компактный «Василий Тёркин» (1 час и 45 минут) ничуть не легче для обоюдного актерско-зрительского восприятия, чем масштабное полотно «Мастера и Маргариты», идущее почти 4 часа.

Его постановщик Андрей Тимошенко, как оказалось, вообще тяготеет к большой форме. Налицо и амбициозность главного режиссера Архдрамы: в Москву он привез три своих работы – уже названный булгаковский шедевр, «СТОЛЕТВМАКОНДО» (да, именно так, в одно слово записано название спектакля по великому роману Габриэля Гарсия Маркеса) и «Доктора Живаго». Знаковое произведение Бориса Пастернака в сценической версии получилось чуть короче, чем две другие адаптации книг не менее знаковых, но тоже обладает внушительным хронометражем в 3 часа и 20 минут. Конечно, классика требует серьёзного подхода, но не всегда длительность является его мерилом. К слову, послужной список Тимошенко в Архангельске поражает: почти 50 постановок, осуществленных с 2010 года в качестве сценографа и/или режиссера – действительно удивительная цифра.

Спектакли режиссёра насыщены деталями, перегружены подробностями, очевидно литературны. Добротный, местами тяжеловесный пересказ – тоже метод, а в наше время, когда молодое поколение читает ощутимо меньше, чем следовало и хотелось бы, – метод еще и правильный. В истории про Аурелиано Буэндиа (Иван Братушев), фанатика, идеалиста и просто одинокого разочаровавшегося в жизни человека, главное не сюжет (передать его внятно не под силу ни одному постановщику, и даже в чтении обилие героев и мистическая повторяемость событий подавляет восприятие романа), а сюрреалистическая атмосфера. Возможно, интерпретация философского содержания – не самая сильная сторона постановки, но визуальных эффектов и эксперимента в ней даже с избытком. Для того, чтобы заинтересовать не читавшего книгу, действо подходит как нельзя лучше, и эту явно поставленную перед театром задачу его труппа блестяще выполняет.

Почти то же самое можно сказать и о «Докторе Живаго», тем более, что рыхлый пастернаковский роман, напоминающий неимоверно длинное стихотворение, так же мало поддается пересказу. Но столь же эффектны сценические и сценографические решения (все тот же Андрей Тимошенко), подробна текстовая составляющая, разве что заглавный герой (Дмитрий Беляков) ни в малейшей степени не обладает железной волей полковника Буэндиа, хотя ведь и тому фанатичный характер не помог направить события в желаемое русло. Что уж говорить о «Юрочке», вялом любовнике, прячущемся в своей любви, как в раковине? В спектакле множество красивых деталей и разнородных эпизодов, но недостаточно обобщений. Впрочем, их отсутствие характерно и для первоисточника, а мелодраматическая интонация, явно выбранная режиссёром, близка не только зрителю, но даже и самому Борису Пастернаку в этом конкретно взятом сочинении.

Не обобщает Тимошенко и в «Мастере и Маргарите». Здесь снова пестро и тесно, лихо и масштабно, задействована большая часть труппы (что для театра всегда плюс), а некоторые актёрские работы сделаны на столичном уровне. В первую очередь это относится к Ивану Братушеву, но не в ипостаси Мастера (в этой роли он, пожалуй, излишне мягок), а в образе Понтия Пилата – сухого, жёсткого, несчастного и подчеркнуто благородного. Артисту удаются подобные антагонистические персонажи: так же убедителен он был, играя инфернального адвоката Комаровского и одержимого Буэндиа. Но, конечно, все эти роли не описываются определением «отрицательный герой» – они вылеплены объемнее. Что касается истории собственно Мастера и его возлюбленной, то она снова подана как любовная, на сей раз на фоне балагана. Неожидан и финал спектакля, не совпадающий с книжным, но последовательно воплощающий задумку постановщика. «Герои не заслужили света и покоя – они заслужили любовь» – такой вывод, может, и противоречит идее Михаила Булгакова, зато очень красиво закольцовывает действо.

Постановка «Василий Тёркин» более лирична, как того и требует текст удивительной поэмы Александра Твардовского. Режиссёр Алексей Ермилышев называет свою работу реконструкцией, поскольку с некоторым пессимизмом оценивает интерес молодого поколения к военной литературе. Но именно оно становится обобщенным героем спектакля: молодые люди – трое ребят и девушка, – роясь на чердаке, находят старую книгу, начинают в шутку её разыгрывать и постепенно увлекаются и вовлекаются в описанное в ней, приходят к осознанному восприятию многих страшных фактов, негромкого (и громкого тоже) героизма русских людей, их любви к жизни и родной земле, силе и врожденной вере. К сожалению, из постановки почти ушел юмор, а лирические вставки из сочинений других поэтов стилистически не всегда совпадают с основным произведением, но впечатление от этого «Тёркина» очень тёплое и трепетное – в согласии с поэтической строчкой

 С первых дней годины горькой,
В тяжкий час земли родной
Не шутя, Василий Тёркин,
Подружились мы с тобой.

Ещё один гастрольный спектакль, затрагивающий народную тему, – «Пряслины. Две зимы и три лета» по книге «деревенщика» Федора Абрамова. Работа Владимира Хрущева сделана стильно (хотя странно употреблять это модное слово по отношению к такой глубокой вещи, как абрамовское произведение): в нее введен особый персонаж – Сказительница, роль которой исполняет специалист по «северной говоре» Софья Сыроватская, ненарочито читающая авторский текст. Изящная сценография Анатолия Шикули (кружевной платок – сценический задник словно выдвигает героев на первый план), достоверная интонация артистов, серьёзность темы – а речь идет о памяти, долге и такой простой и одновременно трудной деревенской жизни – всё заставляет вслушиваться и всматриваться в происходящее за три часа на сцене.

Действительно большие гастроли Архангельского театра драмы познакомили столичных зрителей с интересным коллективом, дали возможность прикоснуться к великой литературе, продемонстрировали умения труппы, для которой приезд в Москву наверняка тоже стал событием. И эта неделя пребывания в театральном сердце страны важна для всех – и гостей, и принимающей стороны, любящей все новое, яркое, талантливое.

Дарья СЕМЁНОВА