Любовь в телеэфире

Комедия Шекспира «Сон в летнюю ночь» открывает следующую главу жизни Театра им. Гоголя, заново обретшего не только имя, но и традиционно-идейную творческую программу. Премьера Антона Яковлева утверждает примат театральности над различными аспектами существования коллектива, причем речь не только о выборе драматургии и ее трактовке, но и об этическом содержании.

«Сон в летнюю ночь» – первая премьера Антона Яковлева в качестве худрука обновленного Театра им. Гоголя. Вряд ли легкая комедия может считаться программным спектаклем коллектива, на глазах меняющего формат существования в театральном пространстве столицы (это относится практически ко всему: названию, интерьеру, труппе, репертуару и идеологии), но вектор развития явно задает. На первый взгляд кажется, что постановка призвана сформировать новую аудиторию, не потеряв при этом хотя бы часть старой. Как бы странно это ни прозвучало (адепты творчества Кирилла Серебренникова – публика особая), но такая задача выглядит вполне выполнимой.

 Потому что премьера – это подчеркнуто молодежная комедия, не слишком интеллектуальная (этот факт объективен так же, как и тот, что спектакли «Гоголь-Центра» если и обладали интеллектуальностью, то исключительно с приставкой «псевдо»), исполненная в простейших декорациях (художник Иван Васецкий), с собственной задумкой, слегка меняющей смысл оригинального текста, и претендующая на актуальность, хотя и не в том назойливом формате, в каком решались постановки предыдущего руководителя и его команды. Можно справедливо пенять ей за непритязательный (хотя и не пошлый, что важно) юмор и приевшуюся идейную концепцию, но почему Антону Яковлеву не простится то, что восторженно принималось в исполнении его предшественника?

Тем более, что его подход к режиссуре на примере данного конкретного спектакля выглядит предпочтительнее. В нем последовательно проведена не только сюжетная линия, но и общий замысел, причем последний явно говорит о том, что сосредотачиваться в Театре им. Гоголя отныне намерены исключительно на творчестве. Постановщик отказывается от фантастической рамочной темы спора эльфийских правителей из-за мальчика (тем самым снимая и все позднейшие сомнительные коннотации) и заменяет ее на историю взаимоотношений режиссера Оберона (Марк Бурлай) и его супруги, стареющей примадонны Титании (Ирина Выборнова), а предметом их разногласий становится роль Дездемоны, в которую вцепилась царственная дама, хотя ей давно, по словам ее помощницы (Людмила Гаврилова), «на пенсию пора». К слову, этот женский дуэт решен в духе пары Джулии Ламберт и ее верной Иви из «Театра» Сомерсета Моэма, и это еще один плюс в копилку премьеры.

Действие всех сюжетных линий перенесено в мир телевидения и театра. Герцог Тезей (Анатолий Просалов) и его невеста Ипполита (Мария Свирид) репетируют свадебные речи перед камерами, записывая дубли, а аплодисменты восторженного народа – всего лишь наложенная звуковая дорожка. Работа над пьесой о Пираме и Фисбе напоминает мучительный процесс сочинения спектакля в любительском коллективе, где несчастный режиссер (Антон Лызо) втуне цитирует Станиславского пополам с Шекспиром, а его подопечные – узнаваемые актерские типы: энергичный придумщик Основа (Кирилл Ковбас), готовый играть все роли сразу, стеснительный, но исполнительный Дудка (Денис Лукин), вдумчивый и нервный Миляга (Андрей Злобин). Хотя последние два наряду с коллегами Робином (Павел Комаров) и Рыло (Андрей Ребенков) больше похожи на работяг из «Нашей Раши», и эта утрированная артистическая подача кажется утомительной и даже глупой.

Надо сказать, что и сама концепция, при всей своей цельности, вызывает вопросы: все это было в таком большом количестве спектаклей, что порядком навязло на зубах. Тем более, что разыгрывается этот прием излишне броско, с жирным нажимом, а артисты не создают характеры, но воплощают типажи. Это тем обиднее, что опыт Ирины Выборновой позволил бы ей сыграть тоньше и убедительнее, нежели это происходит в премьере. Стилистика КВН (спасибо, что не «Камеди клаб») и пародирование телевизионных штампов не украшают постановку и не выделяют ее из ряда других подобных работ.

Но актеры Театра им. Гоголя явно горят желанием играть, и этот азарт несколько смягчает впечатление от приколов студенческого уровня (в зале много молодежи, и ей такие придумки по душе). Потому и «наяривает» примадонна Титания в немыслимом кудрявом парике, потому и хохмят ремесленники, отпуская «остроумные» шутки про Пирама и «Клизму», потому герцогская чета словно бы срисована с персонажей сериала про богатеев отечественного разлива. Костюмы (художник Анастасия Соломеина) выдержаны в том же формате телешоу пополам с ситкомом: пиджак Основы окантован красным, как у заправского конферансье, Тезей усыпан блестками, а у пакостника Пэка (Егор Попов), жестоко глумящегося над влюбленными, ярко-алые ботинки (кстати, пиджак у него тоже блестящий).

Сценография при этом сдержанней и поэтичнее: сцена оформлена живописно развешанными полотнищами, напоминающими и драпировки богатых покоев, и декорации оперных спектаклей, и растительность волшебного леса (за волшебство также отвечает световая партитура Сергея Кучера, озаряющего зал то переливами таинственного фиолетового, то сполохами дискотечных огней). Не столь нарочито комедийны и главные действующие лица: влюбленные друг в друга Гермия (Алеся Алисиевич) и Лизандр (Евгений Пуцыло), Деметрий (Сергей Савичев), влюбленный в Гермию, и Елена (Виктория Кизко), влюбленная в Деметрия. Эта путаница часто усложняет восприятие пьесы, но в постановке Антона Яковлева не ощущается. Молодые люди – сегодняшние студенты из хороших семей, в скромных платьях и аккуратных модных пиджаках, немного инфантильные, но в целом милые. Впрочем, в Елене чувствуется некая чертовщинка, проявляемая и выборе одежды (сперва – полупрозрачное черное платье, затем – комбинация в стиле «Play boy»), и в поведении (как она предлагает себя возлюбленному! То плащик расстегнет, то сядет на юношу верхом, то устроит ролевую игру в собачку!), а вот Гермия – типичная пай-девочка в очках, читающая вслух Шекспира, пока ее суженый несет девушку на руках через лес. Пара комично подготовилась к побегу, взяв с собой рюкзачок с термосом, фонарик и розовую пенку, но да с молодежи какой нынче спрос.

Вообще спрашивать вроде бы и не с кого: Оберон, затеявший волшебную кутерьму с превращениями и опаиванием любовным зельем, чтобы поучить строптивую жену, выглядит хотя и артистически-эксцентричным, но благородным доном, а его помощник Пэк – не более чем шутник-телевизионщик. Скорее уж в череде нелепых и смешных событий виновата молодость их участников, мешающая им сразу разобраться, кого надо любить. Сок сказочного цветка в буквальном смысле открывает им глаза на выбор спутника жизни, и Елена счастливо воссоединяется с Деметрием, а вторая парочка проверяет крепость чувств. В этой романтической коллизии кажется лишней сюжетная линия ремесленников, таки разыгрывающих на коллективной свадьбе «прежалостную комедию». Эта история представлена на сцене целостно, но стилистика ее несколько смущает. Почему-то Пирам и Фисба обретаются в средневековой Японии, так что налицо и самурайский меч, и маски, и кимоно, а Основа бойко лепечет «по-японски», подражая интонациям азиатских фильмов. Реприза сделана ярко, опять-таки по-кавээновски, с музыкой (композитор спектакля Андрей Злобин) и приколами вроде львиной гривы Миляги и крылышек Робина. Финал «Сна» выглядит тяжеловато, зато окончательную точку ставит песня про любовь, бодро исполненная всеми участниками премьеры.

Конечно, любовь (в том числе и к искусству) становится едва ли не главным действующим ее лицом. Вывод не хитрый, но зато и не предполагающий разночтений. Трудно сказать, зачислить ли первый спектакль Антона Яковлева в разряд удач или отнести к творческим промахам, но одно несомненно: начало новой жизни Театра им. Гоголя положено, а что будет дальше – пока неизвестно. Поживем – увидим. Так даже интереснее.

         Дарья СЕМЁНОВА