Новости культуры российских регионов
10 декабря 2021
Центр

Торжество любви или мести?

«Баядерка» в Воронежском театре оперы и балета
Фото Константина Кириакиди

Премьера Воронежского театра оперы и балета «Баядерка» заставляет задуматься над сюжетом хрестоматийной постановки и ее традиционно лирическим осмыслением.

«Баядерка» – один из самых популярных балетов русской сцены, пленительная история о трагической любви, фабула которой опирается на драму древнего индийского поэта Калидасы. Любовь храброго воина Солора и танцовщицы Никии, ревность невесты Солора – Гамзатти, прекрасной, коварной и нелюбимой, ее предательство и месть, гибель баядерки, клятвопреступление ее возлюбленного, а затем и смерть под обломками храма – таковы основные сюжетные линии этой драматургически насыщенной постановки. Очевидный ее романтизм, характерный для XIX века, был хореографически воплощен гениальным Мариусом Петипа в 1876 году. С тех давних лет и до сей поры великий спектакль, выдержавший множество редакций, продолжает свою сценическую жизнь, по-прежнему звуча гимном истинному чувству, верности и предопределенности судьбы.

Воронежский театр оперы и балета предлагает свою версию «Баядерки» в постановке заслуженной артистки России Юлианы Малхасянц. В трехчасовом спектакле помимо решений Петипа использованы хореографические фрагменты Вахтанга Чабукиани и Николая Зубковского. Любая театральная премьера – это не только увлекательное красочное действо, выдающиеся работы артистов и режиссеров, но еще и просветительский и воспитательный проект, позволяющий труппе расти, осваивая новый материал, а зрителям уходить из зала обогащенными эмоционально и интеллектуально. Масштабное полотно, основанное на великих источниках – литературном, музыкальном, танцевальном, – достигает всех названных целей. Бережное сохранение классического наследия – задача также не из последних, но не только ею ограничиваются постановочная группа и исполнители.

По мнению Юлианы Малхасянц, «Баядерка» – идеальное знакомство с классическим балетом, и свою позицию она реализует на сцене. Художник Дмитрий Чербаджи создал к премьере роскошные декорации, сменяющие друг друга достаточно часто: из священного леса зритель переносится в храм, княжеский дворец уступает место саду (возможно, сценическому рассказу присуща скачкообразность, преодолеть которую позволили бы музыкальные антракты). Высокая живописная культура, представленная в художественном оформлении каждой картины, тем более важна, что в зале много детей, пришедших вместе с родителями. Дмитрий Афанасьевич – признанный мастер сценографии, и его работа для Воронежского театра подчеркивает академичность и масштабность спектакля, хотя открытием, безусловно, не является, идя за мыслью постановщика, а не облекая ее в новые формы.

 Шедевр Мариуса Петипа воплощен во всей полноте и объеме (и, справедливости ради, три действия, одно из которых по большей части состоит из дивертисментов, могли бы быть сокращены, особенно с учетом трехчасовой длительности премьеры). Артисты могут проявить себя в многочисленных классических и характерных танцах, тем более, что их технический уровень растет с каждым годом, так что хореография «Баядерки» не воспринимается как работа «на вырост». Это заметно, в первую очередь, в массовых сценах и вставных номерах второго акта, не относящихся напрямую к сюжету: индусском танце (Ольга Негробова и Дмитрий Белов) и танце с кувшином Лариссы Капитанио Дал Санто. Что касается драматической линии премьеры, то в целом она проведена четко, но несколько теряется в обилии пластического материала. Трио главных героев не всегда становится центром притяжения зрительского внимания, и эффектные прыжки Золотого Божка (Луиз Фернандо Да Силва Шавьер) порой кажутся интереснее классических партий Никии (Марта Луцко), Гамзатти (Анастасия Ефремова) и Солора (Иван Негробов). Роскошь декораций, броский театральный реквизит вроде сверкающего паланкина раджи и количество персонажей не то чтобы отвлекают от фабулы, но являются таким же полноправным участником постановки, привлекательным для публики.

Впрочем, главной героиней, в согласии с названием, остается храмовая танцовщица, и эта роль – большая удача Марты Луцко. Выразительные руки, чувство позы, понимание сути образа помогают артистке держать драматургию спектакля. Гордая, порывистая, в противостоянии с Гамзатти она осознает свою силу и красоту и кажется более царственной, чем ее соперница. Отравленная ядовитым жалом змеи, как сорванный цветок падает Никия на темно-алый ворох полупрозрачных тканей собственного пленительного одеяния, и снова ощущаются в ней и внутренний стержень, и отчаяние обманутой любви (как отшатнулась и замерла она, увидев неверного жениха у ног другой!). Дочери раджи не хватает властности, резкости чувств и движений, она выглядит капризной девчонкой, а не высокомерной повелительницей. Впрочем, эта трактовка тоже может быть интересной, особенно если балерина обретет бо́льшую уверенность в себе и своих эмоциях, которые пока отстают от техники. Раскроется и Солор, тоже словно бы сильно сомневающийся в том, кого именно он любит и любит ли. Иван Негробов очень хорош в сольных партиях, но в дуэтах слегка теряется именно актерски, сосредотачиваясь на исполнении поддержек и подкруток.

Возможно, психологическая подоплека истории не столь и важна, во всяком случае, искать в ней сходства с драмой Калидасы наивно, коль скоро речь идет о балете Петипа. В нем важны чудесная музыка Людвига Минкуса, виртуозность танцев и перестроений, романтическая атмосфера, красота декораций. И, конечно, визитная карточка «Баядерки» – картина «Тени», одна из самых пленительных сцен в мировом балетном наследии. Артистки Воронежского театра достойно справляются с труднейшей задачей: быть может, есть неточности в линиях, но атмосфера печального и тревожного нездешнего мира передается ими очень тонко (в чем помогает и точная световая партитура третьего акта). Взмах изящных рук, мягкое движение газовых белых шарфов, закрепленных у запястий, внутреннее напряжение стройных фигур создают действо, способное восхитить зрителей.

Но, пожалуй, самым интересным решением спектакля становится его финал, в котором главное – не разрушение храма по воле разгневанных клятвопреступлением Солора богов, а неоднозначность образа Никии. Она предстает не столько страдалицей, мечтающей воссоединиться с возлюбленным (пусть и в загробном мире), сколько богиней мщения, вдруг возникающей на возвышении в ослепительно белом наряде, натянутой, как стрела, твердой в своих чувствах и поступках. И пусть душа ее неверного жениха устремится к ней, чтобы обрести счастье (кажется, далеко не заслуженное), – облик Эринии, упивающейся свершившейся местью, затмевает лирическую развязку. В спектакле конфликт разрешается совсем не однозначно – но это тоже удача едва ли не бо́льшая, нежели исполнительские и режиссерские.

Дарья СЕМЁНОВА