Джулия Лэмберт в театре и дома

Блестящий роман Сомерсета Моэма «Театр» перенесен на сцену Вахтанговского театра с несколькими благими целями: совершить оммаж великому искусству, отметить столетие прославленного коллектива достойной премьерой и задействовать как можно большее число артистов, многие из которых не часто балуют публику своим появлением. Поставленные задачи спектакль решает, однако не всегда удовлетворительно и не без труда.

Премьера Ольги Субботиной «Театр», поставленная на вахтанговской сцене к Международному дню Театра, задействует несколько поколений артистов и подробно пересказывает знаменитый роман Сомерсета Моэма, однако именно эти особенности чрезмерно раздувают спектакль и лишают его целостности, а посему не позволяют ему стать событием такого масштаба, на какой были вправе рассчитывать худрук и режиссер.

Молодой постановщик сосредотачивается на идее служения артистов Театру. Великая моэмовская Джулия Лэмберт (Лидия Вележева) наглядно и объемно воплощает лучшие качества своей эфемерной, прекрасной и одновременно тяжелейшей профессии. Все, что она делает, – она делает ради сцены, по ее велению и подчас вопреки привычкам и устоям «обыкновенного» общества. Ею движут традиционные чувства – любовь, верность, осознание долга, но все они направлены в первую очередь на искусство, а людям, окружающим актрису, достаются лишь крохи. В этом ключе и развивается действие спектакля, однако поверхностная игра Лидии Вележевой, ежеминутно занятой в течение трех с половиной часов, скорее иллюстрирует магистральную линию премьеры, нежели творит ее полнокровно и живо. Именно этот нюанс не позволяет скрыть режиссерских просчетов, как то - дробность происходящего, наличие нескольких необязательных героев, замедляющих темп, и излишняя литературность.

Ольга Субботина сохраняет все сюжетные линии, далеко не каждая из которых работает на основную мысль, и не сокращает обширный список действующих лиц, чье появление на сцене носит даже не эпизодический характер. Минутные выходы Элеоноры Шашковой в роли миссис Лэмберт или Ирины Калистратовой в роли массажистки тормозят ход спектакля, хотя и позволяют поставить галочку в графе «занятость артиста». А раздавая авторские реплики всем этим проходным героям, часто собирающимся вместе за общим столом, так что не поймешь, к чему относится это явление, режиссер только путает зрителя, недоумевающего, где, когда и в какой связи произносится та или иная (пусть и важная, и эффектная) фраза. К числу ненужных постановке персонажей относится и Роджер (Николай Романовский), сын Джулии: невнятный юноша лишь забирает сценическое время, произнося монологи, ничего не прибавляющие к характеристике его великолепной матери.

Вносит сумятицу и еще одна потенциально интересная придумка. Привыкшую играть в жизни столько же, сколько и в театре Джулию сопровождают невидимые собеседники: первый педагог, французская актриса Жанна Тэбу (Агнесса Петерсон), в патетические моменты возникающая с декламацией из расиновской «Федры», и антрепренер Джимми Лэнгтон (Павел Любимцев). Их появление произвольно, герои то есть, то нет, то сама мисс Лэмберт бросает поясняющие реплики апарт, причем отсутствие закономерности в этом приеме вызывает то же напряжение, что и распределение фраз «по голосам». Критики, артисты, случайные прохожие так загромождают действо, что из него исчезает ритм, а мельтешение исполнителей не дает сосредоточиться на главной мысли.

Мысль эта состоит в том, что Джулия-актриса важнее Джулии-женщины. Возможно, поэтому так невыразительно звучит дуэт героини с ее молодым любовником Томом (Константин Белошапка). Влюблена ли она? И, что интереснее, влюблен ли он? Или их роман продиктован тщеславием клерка? Артист не создает никакого характера и мог бы вообще не присутствовать на сцене, но на этом настаивает уже авторский текст, иначе в чем состоял бы сюжет спектакля?

Гораздо ярче представлены двое других мужчин мисс Лэмберт. Первый – ее муж Майкл (Евгений Князев): недалекий, добродушный, вальяжный персонаж, заботящийся прежде всего о себе и своем здоровье (в уморительных широких спортивных брюках совершая пробежки по часам), но обладающий и режиссерским чутьем, и нерастраченным запасом нежности и восхищения женой. Второй – платонический возлюбленный лорд Чарльз Тэмерли (Андрей Ильин): трусоватый стареющий красавец -аристократ, придумавший себе вечную любовь к Джулии, прекрасную тем, что не требует никакой ответственности. Он декламирует прелестные стихи, воздевает руки и кажется романтическим героем, готовым умчать свою музу на белопарусной шхуне вдаль. К слову, настоящая шхуна в постановке имеется, и выглядит ее появление весьма иронично.

Из заметных персонажей стоит отметить еще верную подругу и меценатку Долли де Фриз (Ольга Чиповская), сыгранную с заметным нажимом как горькая клоунесса – некрасивая, толстая, одинокая, глуповатая, но любящая. Не обойтись в сюжете и без соперницы (хотя у Джулии-женщины нет никакого соперничества, ибо Лидия Вележева не играет и любви, а переплюнуть Джулию-актрису не под силу даже миссис Сиддонс). Эвис Крайтон (Полина Кузьминская), третьеразрядная актрисочка, пленившая Тома изящными формами, совершает невероятные телодвижения, репетируя с Майклом (понятно, что исполнительница изображает бездарность, но ее можно было бы и не утрировать так нарочито), и совершенно, абсолютнейшим образом напрасно надеется затмить Великую. Именно чрезмерное преувеличение рождает ощущение фальши: вот такая собралась конкурировать с лучшей артисткой Англии?! Короче говоря, главная героиня одерживает убедительную победу, венчает лаврами свой талант и провозглашает первенство Театра над реальностью, а все чувства, не играемые, а переживаемые, объявляет несущественными. В этом и заключается идея спектакля, и она хороша, умна и убедительна, хотя и не бесспорна, и обилие просчетов все-таки не перечеркивает и многих его удач.

Главная среди них – вставные сцены из спектаклей, о которых вспоминает Джулия: «Много шума из ничего» она играла на заре карьеры, о «Федре» мечтала, посредством «Марии Стюарт» возражала оппонентам. Ольга Субботина всячески подчеркивает примат театральности. Финальная мизансцена – апофеоз ее: мисс Лэмберт в сверкающем серебристом платье царит на подмостках, посрамляя врагов и прославляя великое искусство. Но делает она это не всегда изысканно. В премьере многовато комикования и буффонады: Эвис разыгрывает грубоватую пантомиму, рассказывая о том, как ее соперница подставила ей ножку, полностью переиграв молодую амбициозную дебютантку, визжит и принимает провокационные позы. В то же время опытный Андрей Ильин блестяще проводит эпизод объяснения с возлюбленной, с тонкой иронией совершая балетные па и воздевая руки. Вторит ему и Павел Любимцев, в роли хитрейшего Джимми помогающего Джулии вдохновенно играть, выкручиваясь из нелепой ситуации. Персонаж появляется из шкафа, давая подопечной остроумные советы, язвит и комментирует происходящее. Так что вопрос о средствах (и о том, на чьей совести их выбор) остается не раскрытым.

Интересна и сценография Максима Обрезкова. Художник использует всю глубину сценической коробки, «нарезая» пространство с помощью системы занавесов. На планшете всего несколько предметов: стол, ширма, стулья, кушетка, туалетный столик, причем они легко перемещаются и уступают место другим. Сцена не загромождена и мобильна, что придает легкости действию (к сожалению, утрачиваемой по другим причинам). Персонажи вступают во взаимодействие с залом, внезапно возникая в зрительских проходах, что так же позволяет поддерживать ритм. Работа художника по свету Андрея Тарасова не режет глаза (причем и буквально тоже: ни один софит не слепит публику, что сегодня в театре даже редкость), честно выявляя главных персонажей и выгодно выделяя тех, кто нуждается в этом по сюжету.

Финал призван подчеркнуть основную идею постановки: театр – самая великолепная вещь на свете, артисты – властители людских дум, а чувства и переживания, направленные вне искусства, не стоят внимания. Ольга Субботина выводит на сцену всех персонажей, хоть мгновение участвовавших в действе. Герои собираются на премьеру Джулии (ту самую, в которой она так мастерски разделалась с наглой Эвис), обсуждают игру обеих актрис, делятся мыслями о великом ремесле перевоплощения, вновь каждый по слову произносят вместе прекрасный книжный внутренний монолог мисс Лэмберт: «Мы – символы всей этой беспорядочной, бесцельной борьбы, которая называется жизнью, а только символ реален. Говорят: игра – притворство. Это притворство и есть единственная реальность». Красавица главная героиня сверкает среди них, как бриллиант, напоминая, что ради нее и совершалась вся эта кутерьма длиной в три с половиной часа (хронометраж, особенно остро ощущаемый во втором, явно затянутом акте). В связи с этим посылом не очень понятно, к чему было так долго рассказывать жизненные перипетии Джулии-женщины, но из романа слов не выкинуть. А так – действительно: весь мир – театр, и актеры в нем все. Но не все заслуживают первых ролей, как следует не только из произведения Сомерсета Моэма, но и распределения в спектакле.

Дарья СЕМЁНОВА