А кони все скачут и скачут

Название якутского театра «Олонхо», обозначающее эпическую фольклорную традицию, признанную ЮНЕСКО «одним из шедевров устного и нематериального наследия человечества», исчерпывающе определяет репертуарную политику и сферу интересов коллектива. В конкурсной программе «Золотой маски» спектакль Матрены Корниловой «Воительница-Джырыбына» представлен в четырех номинациях: драма большой формы, режиссерская работа, работа сценографа и художника по костюмам (обе – Екатерина Шапошникова). Яркое самобытное экзотическое действо рассказывает о противоборстве добра и зла, жестокого умысла и высшего предназначения, полем для которых служит Серединный мир – мир людей и животных. Мощь архаического мифа сосредоточена в чуть более чем полуторачасовой постановке, адресованной современному человеку, давно, казалось бы, позабывшему о древней мудрости, извечных бедах и неменяющихся с веками чувствах.

Визуальная и идейная специфика происходящего и сочетание традиции и современности, безусловно, влияют на московского зрителя сильнее, чем на жителей республики Саха, привычных к такого рода представлениям. Для нас олонхо Прокопия Ядрихинского-Бэдьээлэ – не более, чем красочное фэнтези. Для якутов, в буквальном смысле понимающих язык произведения, – наверняка более важная и близкая тема. Защитник Серединного мира (Гаврил Мянкяров) похищен недобрыми силами и превращен в карлика. Его судьба оказывается связанной с жизнями Тойона Дьэллута (Павел Колесов) и его сестры Джырыбыны (Лена Оленова). Брату суждено стать спасителем красавицы Сыралыма Куо (Надежда Савинова), так же плененной злыми духами, но в свою очередь в результате самонадеянности и вмешательству чертовки попасть в Нижний мир. Тогда на его сестру нисходит сила, и она превращается в Дьырылыатту – Воительницу. Она и освободит от чар и крепких мужчин, и нежную деву. Старая сказительница (молодая изящная Елена Маркова) рассказывает внукам легенду о заколдованном Богатыре. Многобуквенные имена с трудом произносятся, не то что запоминаются, но для эпической традиции важно не столько имя, сколько архетип.

История Джырыбыны (Лена Оленова) – повествование о предопределении и выборе, ответственности и слабости. Они существуют в человеке одновременно, создавая его неповторимую судьбу. Веселая беспечная девочка вынуждена взять в руки меч, чтобы спасти брата, его невесту – воплощение природной красоты мира – и своего суженого, но борьба за близких, несмотря на масштаб события, – лишь частность. Главное же – преодоление страха, незнания и неумения ради очищения мира от разнообразных порождений зла, только кажущихся сказочными персонажами, и исполнение своего предназначения. 

Сквозь три мира прорастает Древо жизни. Архаические мифы схожи меж собой, и Аал Луук Мас, подобно более знакомому Иггдрасилю германо-скандинавского эпоса, в незнакомой, но завораживающей суровой и яркой якутской фольклорной традиции так же связывает обиталища богов, людей и злых демонов. Наивная простота олонхо соседствует с великой мудростью, безыскусно демонстрируя, как смешиваются в человеке лучшие качества с худшими: любовь с завистью, бесстрашие с гордостью, слабость с внутренними резервами. Толстые канаты, подвешенные в центре сцены, спускаются до полу с колосников. Герои скользят по ним, легко проникая из одного мира в другой. Натянутые над планшетом, веревки изображают волнение воды. Ритуальные круговые танцы действующих лиц, держащих в руках веревочные концы, напоминают русские масленичные хороводы с лентами. Взаимодействие и схожесть культур, берущих истоки в глубокой древности, наглядно выявляют принципиальную возможность синтеза в многонациональной стране.

«Джырыбына» играется на якутском языке, но перевода не требует: опорные точки сказания те же, что и в эпической форме любого другого народа. На подвесных экранах обозначаются номера сцен, подробно описанных в программе. Крупность жеста и подчеркнутость эмоции, характерные для сказочного повествования, и обилие фронтальных мизансцен придают спектаклю излишнюю статичность. Олонхо как архаическое произведение тяготеет к протяженности во времени, подробнейшим описаниям в ущерб действию, иллюстративности и монументальности, но признаки эпоса, привычные для специалиста, утомляют зрителя, не подготовленного к восприятию древней традиции. Однако внешняя красота и экзотичность происходящего смягчают, хотя и не нивелируют впечатление.

В постановке большое внимание уделено воссозданию природной сферы, выполняемому вполне театральными средствами. Сетью ловят Воительницу злые духи Нижнего мира, зеленые свежие ветви знаменуют торжество жизни, огромный бубен с нанесенными небесными символами обозначает и обитель богов, и солнце, и место средоточия силы, в котором совершается главная в судьбе героини битва. На него проецируется луч света, и проступающие силуэты богатырей и демонов кажутся ирреальными, что воздействует на зрителя сильнее, нежели эпизод, решенный в пространстве сцены. Сражение Джырыбыны с воплощением торнадо Хахсаатом Буураем (Дмитрий Хоютанов) вынесено за пределы планшета, так что видны лишь мечущиеся тени, бьющиеся на мечах. Лезвие пронзает храбрую деву, и она бессильно повисает в перекрестье бубна – точке единения миров, –  как мученица на христианском кресте. 

Чужая речь и незнакомая стилистика не позволяют уловить тонких аллюзий, глубоких идей, режиссерской программы. Возможно, внутренняя безыскусность эпоса и не подразумевает их, но смысловое наполнение спектакля в таком случае кажется излишне простым. По окончании первого часа концентрация внимания ослабевает: то ли приедается экзотическая красочность, то ли действительно буксует действие. Предфинальный отрезок перенасыщен песнями – мелодичными, но однотипными (на слух европейского зрителя). Герои, поочередно поднимаясь на возвышение, заученным движением выпрастывают руку и отвечают друг другу пением. Трудно говорить об актерской игре: исполнители избирают принципиально не театральный способ сценического существования. Протяжный гортанный крик на непонятном языке, медитативный тойук, искусством которого владеют все артисты труппы, подчеркнуто ритуальный характер представления и плоскостность пластического рисунка утяжеляют постановку, лишая ее динамики. При этом массовые сцены решены гораздо изобретательней.

В первую очередь это относится к сюжетной линии коней героев. Табун, мчащийся по планшету, в гордом и нервном беге задает ритм спектакля. У каждого персонажа эпоса есть предназначенная ему одному лошадь, и конский волос, использованный в оформлении костюмов, приобретает кроме этнического еще и символическое значение. Актеры, держа в руках лошадиные пышные хвосты, ловко скачут по сцене, изображая умных непокорных животных. Виртуозное звукоподражание, воспроизведение пластики различных живых существ (режиссер по пластике Мария Маркова) и смелые в своей безмятежной примитивности трюки вроде слетающих на тросе хитрых божеств, птиц, ураганов выглядят не студенческими эскизами, а настоящим волшебством.

Атмосфере древнего сказания способствует точно выставленный свет: ярчайшее впечатление – эпизод великого камлания, оживляющего богатырскую деву и ее брата. Кажется, что и в самом деле на сцене пылает костер, вокруг которого собираются шаманы и люди рода. Густой синий цвет обозначает грозу, зловещие красные искры вспыхивают на лезвии меча, будто капли темно-алой крови, в голубоватом тумане проносятся быстрые кони. Достоверность отличает все массово-ритуальные мизансцены, и световая партитура вносит в них весомый вклад. Убедительность происходящего – заслуга не только визуального оформления, но и участвующего в подготовке спектакля консультанта Валентина Исакова, фольклориста и олонхосута.

Музыкальный ряд, составленный Иннокентием Тытыгынаевым, обладает как аутентичностью, так и динамикой и нервом, пульсирующим в драматичном спектакле Матрены Корниловой. В переходах между эпизодами звуковая подача кажется несколько агрессивной, происходящей резким рывком, но, возможно, впечатление вызвано работой коллектива на чужой площадке – основной сцене Театра им. Пушкина.

Впрочем, сила, мощь и с трудом сдерживаемая энергия наполняют и главную героиню. Лена Оленова из смешливого полуребенка превращается в яростную смелую женщину, забывшую о своем естестве ради высшего долга – спасения близких. Битва – удел мужчин, но в час опасности, угрожающей любимым людям, именно хрупкая девушка без раздумий поднимает над головой тяжелый меч. На клинок проецируется красный отблеск, и кажется, что так же медленно наливается хмельным гневом Воительница. Опьяненная чужеродной стихией, она действительно выглядит крепким витязем, но стоит лишь ее хитрому сопернику сорвать с нее доспехи – и перед зрителем предстает беззащитная юная девочка в белой сорочке, подчеркивающей ее невинность и слабость. Эта метаморфоза лучше выявляет суть и характер Джырыбыны, нежели предыдущие, поскольку не богатырская стать, а нежная женская плоть – опора душе, в которой скрыто мужество.

Эпический рассказ о якутской воительнице, ставшей богатырем по принуждению обстоятельств, но в финале переродившейся в мудрую женщину – хранительницу дома и мира, чье предназначение в материнстве и поддержании семейных ценностей, отрицает эмансипацию как естественное явление. Неожиданный в современных реалиях вывод рожден в сердце древнего эпического наследия и звучит весьма убедительно. Опыт прошлого и почитание традиций – вовсе не такой уж анахронизм, как следует из эффектного, напряженного и насыщенного символикой спектакля театра «Олонхо». Взваливание на себя мужских обязанностей есть не благо, а вынужденная необходимость, от которой далеко не слабому, но всегда прекрасному полу трудно избавиться во все времена и в любом месте. Хорошо бы, конечно, избегать крайностей, но в нашей стране это вряд ли возможно: по-прежнему скачут и скачут кони, а избы горят и горят.

Дарья СЕМЁНОВА