Юрий Башмет: «Принцессы рядом с невестами»

В 1978 году Святослав Рихтер собрал самых талантливых студентов Московской консерватории в ансамбль и привез их в Нижний Новгород. Они сфотографировались во дворе Кремлевского концертного зала: вот стоят совсем юная Наташа Гутман, молоденький Олег Каган, на заднем плане скромный юноша в курточке – Юра Башмет. Сегодня Башмет сам собрал оркестр – и тоже привез его в Нижний Новгород. Сразу после обязательной премьеры в Большом зале Московской консерватории.

Какая невероятная, огромная работа должна была быть проделана для того, чтобы прослушать сотни талантливых детей по всей стране и собрать из самых-самых Всероссийский юношеский симфонический оркестр, первый в своем роде в России.

Когда-нибудь, когда они сами станут Третьяковыми и Башметами, эти мальчики и девочки поймут, что играли с живыми легендами.

На таком, особенно приподнятом настрое, и прошла встреча маэстро Башмета с журналистами.

- Среди оркестрантов нет ни одного нижегородца. Почему в Нижнем Новгороде не проводился отбор в ваш оркестр?

- Дело в том, что мы не ездили специально на прослушивания как таковые: при графике более чем двести концертов в год нереально еще и выезжать дополнительно в музыкальные школы и училища разных городов. Мы слушали ребят там, где оказывались согласно концертному графику: в день концерта их приводили, и мы по нескольку часов слушали. Победители попадали в оркестр. В этом году у нас собрались ребята из 32 городов; в прошлом году было из 28. Все очень разные. За одним пультом скрипок, например, сидят девятилетняя принцесса и вполне совершеннолетняя невеста, причем малышка, играя, на всякий случай посматривает на старшую.

Что касается оркестра. Эти ребята, очень одаренные, до того ни разу не садились в оркестр. Риски большие. Опыта игры в оркестре нет никакого – но учатся очень быстро. Иногда устают, теряют концентрацию – но очень стараются.

А что касается отсутствия нижегородцев в оркестре – это не так. На ударных играет нижегородец, Даниил Беликов; правда, сейчас он учится в Москве...

- Чем обусловлен выбор столь хрестоматийной программы?

- Я всегда, если это не альтовые премьеры, стараюсь играть что-то известное - но исполняя так, словно это было раньше не известно. По-новому, которое часто «по-старому». Инерция исполнительских традиций, инерция восприятия «замыливает» самые замечательные трактовки и ноу-хау. Примеров – множество. В моцартовской Lacrimosa, например, согласно исполнительской традиции в финале, при появлении мажора, принято делать форте. Я просмотрел пять партитур, и ни в одной из них не обнаружил указаний на это. А ведь если петь так, как задумал композитор, возникает иная драматургия и иные смыслы. На репетиции я сражался с участниками хора. Убеждал, объяснял. Подбегал к каждому, в партии писал значок «форте», а затем жирно зачеркивал его. И, в конце концов, они спели правильно, так как я хотел. Но потом на меня посыпались вопросы от коллег: «А где форте в конце Lacrimosa?».

- Вы объездили всю страну, повидали множество музыкальных школ. Насколько хороши условия, в которых занимаются будущие музыканты страны, будущие гении? Или они учатся вопреки?

- Главное в воспитании будущего гения – семья и учителя. Если в городе есть педагог, фанат какого-либо инструмента, в этом городе, как правило, получаются молодые гении, играющие на этом инструменте.

- Вы отправились в турне по пяти городам. Везде играете одну и ту же программу с Виктором Третьяковым?

- Да. Что будет на следующих гастролях, кто станет солистом – не знаю. В июне мы будем играть в Большом зале Берлинской филармонии. Также оркестр занят в культурной программе сочинской Олимпиады.