Жанна Аюпова: «Я то самое звено между уходящим поколением и нынешним»

В эти октябрьские дни Жанна Аюпова она приехала в Петрозаводск в качестве педагога Михайловского театра с балетом Начо Дуато. 

– Каким чудом девочка из Петрозаводска оказалась в лучшей школе балета?

– Я училась в обычной школе, когда однажды к нам пришел преподаватель отбирать детей в танцевальный кружок. Я  была очень тощенькая. Наверное, он решил, что я подходящая кандидатура.  По его просьбе мои родители отвели меня в танцевальный кружок  Дома культуры ОТЗ. А через полгода  он  им сказал, что ребенок  очень способный и было бы хорошо показать меня в Ленинграде.  Поехали мы в отпуск  и по дороге заехали в Ленинград. К удивлению,  я быстро прошла все три этапа без каких-либо трудностей.  В семье было замешательство: как оставить  маленького ребенка, такого домашнего,  в чужом городе, где и знакомых-то  никого.

– Ваши родители имели какое-то отношение к театру?

– Никакого. Отец всю жизнь занимался ремонтом машин. Был отличным в этом деле специалистом. Видимо, от него вся любовь к машинам перешла к моему старшему сыну Федору. Он их просто обожает.

Сколько помню себя, всегда пела и танцевала. Я хотела учиться и поехала. На каникулы ко мне все время приезжала мама. Естественно, поначалу мы, девчонки,  очень скучали  и даже плакали. Всё было достаточно тяжело, быт был непростым. Восемь девочек в комнате, поднимались очень рано, сами должны были причесаться. Помню, построят нас в холле интерната и ведут в училище в любую погоду. Питание, как вы понимаете, было казенное, не домашнее. Свои белые носочки и купальнички мы стирали сами, а горячей воды часто не  было. Жизнь была суровой.  После уроков – репетиции, день был расписан. Нас сразу стали занимать в спектаклях.

– А сбежать не хотелось?

– Нет, не хотелось. Как только я попала в Мариинский театр, где мы были заняты в «Спящей красавице», сразу поняла, ради чего всё. Это было так здорово! Как и другие балетные дети, очень гордилась, что буду балериной.

– Считается, что нужен крепкий характер, чтобы стать балериной, тем более солисткой…

– Конечно, нужен характер, но изначально важны  физические данные и способности: шаг, гибкость, прыжок, обязательно музыкальность и,  как у нас принято говорить, хорошая голова, то есть сочетание всех этих данных, а также  необходимы  усердие и трудолюбие.  Многое зависит от здоровья. Могут не сложиться отношения с руководством.  Спустя годы  я понимаю, что мне немножко  не  хватало некоторой настойчивости, я никогда не была жесткой. Есть люди, способные шагать по головам ради своей цели, но мне  изначально повезло с педагогом – замечательной балериной Нелли Кургапкиной. Она была моей каменной стеной, без нее моя жизнь могла сложиться по-другому, несмотря на то что у меня были прекрасные данные.  Я никогда не умела постоять за себя и просить для себя.

– Сейчас на слуху довольно неприятные разборки, скандалы между танцовщиками в балетной среде. Вас это как-то коснулось?

– Вы знаете, у нас всегда была здоровая конкуренция. Спектаклей было не так много, всего два в месяц, поэтому каждая балерина боролась за право танцевать в спектакле. Для этого нужно было много работать, чтобы справиться, чтобы показать, что твоя работа на самом высоком  профессиональном  уровне, иначе тебя могли заменить другой солисткой.

– У вас потрясающая творческая судьба. Вы танцевали ведущие партии в балетах Петипа, Фокина, Баланчина, Лавровского,  Виноградова.   Среди ваших ролей  Аврора, принцесса Флорина, Одетта, Золушка… Какую партию вы любили больше всего?

–  Мне и в самом деле повезло, потому что когда я пришла в Мариинский театр, то сразу стала работать над сольными партиями, готовила со своим педагогом один балет за другим. Это большая редкость, когда так происходит. Смотрела  на наших великих балерин  с придыханием: тогда еще танцевала выдающаяся балерина Ирина Колпакова, удивительная Елена Евтеева, Алла Сизова. На Колпакову мы вообще смотрели как на божество.

Мне всегда  больше нравились партии, в  которых была драматическая линия, потому что мне хотелось не только станцевать, но и сыграть. Очень люблю спектакли «Ромео и Джульетта», «Жизель».  Балет «Спящая красавица» мне тоже всегда нравился, но там нет драматической канвы, просто принцесса и принцесса.

– Говорят, вы танцевали даже с Рудольфом Нуриевым?

– Нуриев был для всех в то время настоящей легендой  и вдруг приехал специально на спектакль, он страстно желал снова станцевать  на родной  сцене. Я была совсем молодой балериной, но он почему-то остановил свой выбор на мне. Естественно, я очень волновалась, но  уже после первой репетиции, во время которой была нормальная рабочая обстановка, я расслабилась и поняла, что все будет хорошо.  С Рудольфом Нуриевым мы танцевали «Сильфиду». Ему тогда уже было 52 года, у него болела нога. Репетировать с ним было очень интересно, он много шутил, мило подкалывал. Все мои вариации показывал мне сам. Отнесся к моему образу очень требовательно: лично осмотрел мой костюм, оценил, как меня причесали. Он  был легендой, и на спектакль пришли все, кто его знал, однокурсники, артисты, балетоманы,  ведь он был к тому времени всемирно известной звездой.

–   Почему вы стали преподавать?

– Мы учились у настоящих мастеров старой школы.  Нынешняя молодежь смотрит и учится друг у друга.  Исчезает преемственность. Сейчас  очень много способных балерин с отличными данными, которые превосходно  танцуют технически, но часто  не в состоянии создать образ, сыграть. Сейчас другие критерии, превалирует техника, но наш балет  имеет свои легендарные  отечественные особенности.

С одной стороны, я, конечно,  могла бы сидеть дома и  заниматься воспитанием ребенка. С другой стороны, чувствую огромную ответственность перед новым поколением, ведь меня так хорошо научили,  у меня были такие  замечательные педагоги! Я то самое звено между уходящим поколением и нынешним. Я могу, я должна попытаться передать свой опыт.