Новости культуры российских регионов
19 марта 2013
Сибирь

Всемирно-исторический Комаров

В выставочном центре «Вернисаж» открылась выставка Олега Комарова.

Герой дня – директор этого центра, но в использовании служебного положения его обвинить трудно: «Вернисаж», созданный усилиями самого Комарова, существует уже пять лет, директор же выставляется в его стенах впервые. И повод самый веский: 60-летний юбилей художника. Выставка разместилась в трех залах и получилась весьма разнообразной по содержанию.

Олег Комаров – местный уроженец. Закончил в Прокопьевске горный техникум, параллельно занимался в изостудии. Отслужил в армии, причем попал служить в группу советских войск в Германии, где трудился в армейской типографии. Вернулся в Прокопьевск, здесь как раз открылась художественная школа – устроился туда гардеробщиком; в итоге проработал тридцать с лишним лет, последние пятнадцать – директором (школа, кстати, входила в рейтинг лучших в России, учеников принимали в Кемеровское худучилище почти не глядя). Заочно закончил художественно-графический факультет Омского пединститута. Все эти вехи получили отражение на выставке: здесь есть и виды родного Прокопьевска, и виды старинного Потсдама, и дипломная работа – линогравюры с омскими городскими ландшафтами. Монотипии, акварели, несколько работ темперой. Есть и масляная живопись – в том числе автопортрет в обличье белого ворона.    Но известность Комарову доставили не графика и не живопись, а работа с берестой. Он и в Союз художников вступил, и звание народного мастера получил как берестянщик. Хотя про «берестяной промысел» в его случае говорить трудно, потому что ничего общего с традиционными туесами, солонками и хлебницами работы Комарова имеют. Его стезя – это берестяной авангард и берестяной концептуализм.

«С берестой так началось, - рассказывал Комаров, - поехали мы к Юре Михайлову в Мариинск, на пленэр. А он тогда как раз стал увлекаться берестой. Меня она, конечно, поразила… И потихонечку я стал работать в бересте». Причем  в этой новой для себя технике Комаров почти сразу нашел свой путь. «Когда кусок бересты идет на туес – там, если есть какой-то брачок, он вырезается. Мне же, наоборот, всегда была интересна именно фактура. Как Михайлов про меня говорил: «Он же санитар леса, он идет, берет и вырезает то, что другим не нужно». И по цвету: чистая береста как таковая – это чистый лист. На ней нужно что-то выдавить, вырезать. Я же, когда первый туес делал – обыграл все наросты. Сделал таких несколько, назвал «Сморчки»… Если ребята выдерживали рисунок, то у меня сразу пошло все такое грубое, кондовое… Когда побывал на Томской писанице, захотелось сделать сюжет по наскальной живописи. Но тут нужна была плоскость, а не округлость. И я туес развернул, сделал его из двух полуцилиндров, лицевая плоскость получилась на развороте. На крышке – звери из корешков. И когда повез его на выставку в Москву, музей «Царицыно» у меня его сразу купил. Это было первое мое музейное приобретение».

В Прокопьевске, как и в Мариинске, сложилась целая школа берестянщиков. Олег Комаров вроде бы и примыкал к ней, выставляясь на многочисленных выставках в России и за рубежом, и в то же время существовал несколько обособленно: слишком своеобразный мастер. Лучшие его работы радикально просты: кусок бересты со следами минимальной обработки заключается в рамку и снабжается приличным названием, а то и вовсе обходится без него. Это работы на грани абстракции, очень динамичные и почти нефигуративные. Многие из них разошлись по музеям, но некоторые представлены и на выставке: «Вертикаль» и «Воздушные замки» - это уже классика, а из новых работ выделим «Недра Кузбасса»: берестяные геологические пласты. В последнее время Комаров экспериментирует и с цветом, окрашивая бересту в мерцательные зеленые и синие тона («Это мой голубой период»).

Немало работ Комарова можно отнести и к архео-арту, или «сибирской неоархаике»: они эксплуатируют мотивы наскальных росписей, иконописные каноны, древние свитки, с минималистской росписью, процарапыванием или аппликацией. Из новых работ по этой части очень хороши «Социум» (то ли человечки, то ли счетные палочки, разбитые на группы),  «Плащаница» (полосы бересты, наклеенные на холст – безошибочная провокация для воображения), «Золото скифов» (имитация археологической витрины). Сюда же примыкает комаровский «печворк», мозаики из берестяных лоскутков, возводящие эту грань народной эстетики в степень высокой абстракции. Выделим здесь триптих «Катунь», набранный из деревянных речных окатышей, очень выразительный ритмически.

Наконец, есть здесь и пространственные композиции из натуральных материалов, движущиеся по направлению к скульптуре. Фигуры в фольклорном вкусе на основе берестяных рожков – оммаж Виктору Хахалину, придумавшему эту технику. Впрочем, Комаров идет дальше и ваяет, например, «Георгия Победоносца»: этакого Егорушку на лошадке-качалке и со змеем-корягой. Неподалеку замечательная «Рыба» из лоскутков и веревочек, натянутых на раму: золотая рыбка, скелет воблы, солнечная камбала, ископаемая латимерия – ассоциации не противоречат, а подхватывают друг друга. «Забайкальский комсомолец»: две ветхие стиральные доски, оплетенные колючею проволокой.

У березы богатая мифология: деготь, эмигрантская ностальгия, березовый сок, банный веник, березовая каша, берестяные грамоты, Мировое древо и священные рощи. Прямые связи соединяют березу и с водкой – нашим национальным напитком (по Похлебкину, перегонку водки изобрели в процессе «сидения дегтя»). И с медведем – нашим национальным тотемом (древнее индоевропейское название медведя – бер, отсюда немецкий Берлин и русская берлога; береза и береста с ними отлично рифмуются). Пройдясь по выставке Комарова, можно обнаружить соответствия всем этим баснословным обертонам, но об этом пришлось бы писать отдельное исследование.

На открытии выставки присутствовала туча народу: городское начальство и вся прогрессивная прокопьевская общественность, делегация искусствоведов и художников из Новокузнецка; мариинский патриарх бересты Юрий Михайлов и целый фольклорный ансамбль… В приветственных речах одни подчеркивали, что Комаров – настоящий «гений места», любимец всего города. Другие возражали, что он известен и в масштабах Кузбасса и всей России. Искусствовед Ольга Галыгина вспомнила об одной из прошлых комаровских выставок: она называлась «Тепло веков», и кто-то звонил, интересовался: а выставка художника Тепловекова еще работает?

Мне тоже хотелось бы подчеркнуть всемирно-историческое значение Комарова. Логика тут такая: известность местных живописцев редко перешагивает границы Сибири (а если перешагивает, то они и сами обычно уезжают в другие края и страны). То же можно сказать и о графиках, и о скульпторах. А вот кузбасская береста – действительно уникальное явление, которое можно предъявить «остальному миру». Вот и получается, что Комаров сегодня – один из главных наших художников. Сам он о своем значении, я думаю, догадывается, но если и подчеркивает его, то, по обыкновению, шутливо: то смешает в одной работе бересту и пальмовые волокна, то покажет фото на стенде: «А знаешь, кто здесь со мною рядом? Ну это так, ерунда, шейхи, а вот этот – главный палач Саудовской Аравии». Он, понятно, не специально с ним фотографировался, только потом узнал. Но есть, оказывается, в его жизни и такой опыт.        

Справка

Олег Дмитриевич Комаров родился в 1953 г. в Прокопьевске. Окончил Омский педагогический институт, художественно-графическое отделение (1981). Член Союза художников РФ (1999). Народный мастер России (1997). Участник многочисленных выставок, от городских до международных (Москва, Петербург, Витебск, Новосибирск, Франкфурт, Лион, Париж, Эр-Рияд и др). Работы хранятся в музеях Москвы, Новосибирска, Кемерова, Мариинска, Новокузнецка, Прокопьевска.