Такой изысканный, изящный и простой….

В музыкальном спектакле «Я дарил иллюзии…» Вертинского не только не копируют, а напротив, максимально удаляются от образа печального Пьеро - нет ни фраков, ни грима. Есть только его песни в исполнении Таинственной незнакомки - единственной солистки спектакля Людмилы Жоголевой.

Людмила Жоголева говорит, что этот сценический образ предложил режиссер Всеволод Турчин. «Никакого мужского костюма, никакой пародии, - сказал Турчин, - пусть это будет блоковская незнакомка или героиня песен самого Вертинского. «Персонажи его песен – это женщины, даже если он поет о России», - говорит Людмила.

Музыкальный спектакль, показанный в прошлую субботу, идет уже не первый год. «После премьеры, помню, в одной газете вышла статья, где автор написал: «Жоголева старательно копирует жесты Вертинского. Но, увы, это сделать невозможно, так как видеозаписей с его исполнением не существует. Можно, конечно, обратиться к воспоминаниям очевидцев». И они есть - и воспоминания, и сами свидетели. Всеволоду Турчину довелось побывать на одном из его концертов в Одессе. Кстати, чем объяснить бешеную популярность Вертинского? Он и сам не знал. «У меня нет голоса, я боюсь сцены», – писал Вертинский. Однако публика была от него в восторге. Так вот, как вспоминает Турчин, был один очень изящный неповторимый жест, который не забыть. Изломленная кисть идет ото лба… Но актрисе он ставить жесты не стал. Повторить это все равно невозможно, да и не нужно. «Люда, поменьше рук», - говорит актрисе режиссер. Но движения во время исполнения рождаются сами - из музыки, из слов, из желания почувствовать и понять безвозвратно ушедшею от нас эпоху, такую изысканную, изящную и простую.

С этим спектаклем актеры не раз ездили на гастроли, в том числе и в Москву на Бахрушинский фестиваль, где вдруг им сказали, что они показывают совершенно другого Вертинского – непривычного, глубокого, тоскующего и без стереотипных «финтов».

Сценография спектакля очень проста: накрытые белыми скатертями столики, свечи, бокалы с вином, мягкая игра света – все это создает атмосферу парижского кафе откуда-то из прошлого, из старых фильмов. Звучат скрипка, гитара и фортепиано. Но спектакль не только музыкальный, но и литературный. В исполнении Виктора Намакаренского, который явился и автором сценария, мы слышим воспоминания Вертинского, стихи, отрывки из дневниковых записей. Людмила Жоголева в черном длинном платье фасона конца ХIХ - начала ХХ веков, в черной с широкими полями шляпе и впрямь предстает Прекрасной Незнакомкой. Первые две-три песни, причем самые популярные - «Куда же вы ушли, мой маленький креольчик», «В бананово-лимонном Сингапуре», зритель, кажется, воспринимает с осторожностью, у каждого свое личное представление об исполнении Вертинского, представление отчасти ревностное. Но вдруг что-то ломается в восприятии. Певица, мастерски владеющая камерным жанром, доносит непривычного для многих Вертинского, а только своего. И незаметно, мягко направляет зрителя в нужное русло. Слово, которому Вертинский уделял огромное значение, не исчезает, не растворяется бесследно в музыке, а превращается в летящие вереницей образы. Каждое слово не просто проговаривается, а проживается актрисой, живет, украшенное переливами интонационных оттенков.

Первое отделение завершается романсом «То, что я должен сказать». Просто сняв шляпу и тем самым распрощавшись с Прекрасной Незнакомкой, актриса выходит на авансцену, и зритель видит, что в образе вдруг появилось нечто глубоко трагическое и материнское. А слова «Я не знаю, зачем и кому это нужно, Кто послал их на смерть, недрожавшей рукой…», посвященные молодым юнкерам, вдруг звучат как абсолютно современные, а от того воспринимаемые болезненно.

Во втором отделении перед зрителями предстает уже Дама в белом. И вторая часть спектакля, составленная в основном из произведений, написанных Вертинским в эмиграции, окрашена светлой печалью.