Лав стори полвека спустя

Театр юного зрителя в юбилейный сезон, через 30 лет после открытия, продолжает привлекать молодую публику новыми премьерами. На сей раз – «Историей любви» Эрика Сигала, хорошо известной старшему поколению зрителей по одноименному американскому фильму и песни-хиту. В качестве рефрена однако режиссером взят другой песенный кинохит – из фильма «Мужчина и женщина». Но тоже отсылающий нас на полвека назад в вечную тему – Он и Она. Как сложен этот путь – сближения, слияния двух сердец, характеров, укладов. Каждый раз – это преодоление барьеров – психологических и социальных, преодоление предрассудков и первых житейских трудностей. И в финале - драма расставания, болезнь, уносящая любимую, а вместе с ней и надежду на счастье. Юная аудитория в зале довольно чутко реагирует на прикольные реплики героев Оливер и Дженифер и их друзей и подруг, узнавая себя в сверстниках полувековой давности. Но хотелось, чтобы и драматические перепитии этой истории были глубже прочувствованы молодыми зрителями. Режиссер Юрий Пахомов и художник Андрей Пронин решили спектакль в лаконичном минималистском черно-белом ключе. Подвижные прозрачные ширмы, модные крутящиеся сиденья и игра света: фонари как фары в ночи, светильники, раскачивающиеся словно колокола. Вместо авторского текста – одинокая танцовщица, этакая муза любви с символическим реквизитом. Во всем этом есть своя красота и изящество. Но отстраненная манера вступает в противоречие с материалом. Отчужденные черные «люди в футлярах» с зонтами кажется проходным рефреном из какой-то другой истории. Ожидаешь, что вся эта холодноватая стильная машинерия призвана лишь оттенять горячие и живые чувства юных героев, сложность и глубину их отношений. Но герои словно теряются в этой толпе. Оливер (А. Веприцкий) и Дженифер (Л. Киндирова) выходят схематичными и довольно поверхностными. Его упертость и ее стервозность - бедноватый арсенал красок для главных героев. Возможно, это заложено автором в материале. Но почему папы и мамы, дедушки и бабушки сегодняшних зрителей были так заворожены фильмом и с придыханием повторяли на английском эту лав стори? Или за полвека мы что-то растеряли в арсенале чувств?