Два Дантона и Ленин в квадрате

В столичном «Иллюзионе», кинотеатре Госфильмофонда РФ, прошёл фестиваль «Эхо «Белых Столбов»-2017», на котором можно было увидеть лучшее из демонстрировавшейся на XXI фестивале архивного кино (единственном в России уникальном киносмотре) программы.

В этом году, помимо материалов из собственной коллекции киноархива легендарного Госфильмофонда, были представлены и картины из собрания архивов «Гомон» (Париж), Французской Синематеки (Париж), «Джордж Истмен Хаус» (Рочестер, США), Литовского центра кино (Вильнюс), РГАКФД, ВГИКа.

Будучи хранителем традиций, заложенных еще при вдохновителе и создателе фестиваля Владимире Дмитриеве, его долгом бессменном худруке, фестиваль и сегодня, на новом витке, старается обогащать знания о развитии отечественного кино. А ведь оно, как говорил Владимир Юрьевич, «бесконечно разнообразнее, бесконечно интереснее, бесконечно важнее, чем это принято считать в мире. Мы считаем себя чернорабочими мировой кинокультуры и отечественной кинокультуры. И отнюдь не стесняемся этого. Потому что без нашей работы, без наших фильмов, невозможно соединение прошлого и настоящего и невозможен никакой прорыв в будущее».

Нововведение нынешнего феста – специальный приз имени Владимира Дмитриева – был вручен сотруднице ВГИКа Наталье Чертовой, которую многие бывшие студенты alma mater вспоминают с благодарностью, стольким людям Наташа помогла и помогает сегодня.

В этом году камертоном фестивальной программы стала революционная тематика, обусловленная несколькими юбилейными датами. Фестиваль не мог пройти мимо столетия Февральской революции и предстоящего «октября 17-го года». Но, как заметил нынешний художественный руководитель киносмотра Петр Багров, очень хотелось уйти от штампов, от замыленного, канонического набора историко-революционных лент, от Эйзенштейна и Ромма. Так родилась идея столкнуть разные точки зрения, стили и эпохи, и обратиться к теме мировых революций, их сокрушающей, разрушительной силе. Нестандартный подход позволил обнаружить два фильма, снятых еще…до революции 17-го. Американская мелодрама «Казацкая нагайка» Джона Коллинза и загадочная (авторство неизвестно, впервые за 104 года копия предоставлена Французской синематекой) «Заря русской революции» стали открытием в фестивальной программе. В «Казацкой нагайке», снятой в 1916-м, рассказано о зарождении революционного движения в Российской империи, о повстанческих бунтах и сопротивлении властям. А главная героиня проходит путь от крестьянки до звезды балета и одновременно революционерки. История ее личной вендетты начинается в Сибири, а заканчивается по ту сторону океана, в кадре рядом с Дарьей – статуя Свободы. С актрисы Виолы Дана на показе фильма в Нью-Йорке в Нижнем Ист-Сайде (где проживали тысячи русско-еврейских беженцев) толпа срывала пуговицы, цепляясь за одежду. С ее героиней себя отождествляли, ее делали кумиром. Это любопытный взгляд американцев на русскую революцию, и динамично снятый, и в то же время со всей атрибутикой сентиментальной «сказки». Кокошников в кадре также больше, чем нужно, и в то же время «клюква» не мешает развитию сюжета.

Как писал киновед из Великобритании Кевин Браунлоу, задолго до октября 1917-го за рубежом вовсю снимались фильмы о будущей русской революции – переполненные страстями, садистскими и любовными, и предвосхищающие монтажные эксперименты режиссеров французского авангарда, позже названные «русским монтажом».

«Фильм-невидимка» «Заря русской революции» (предположительно 1913 г.), авторство которого неизвестно, как и студия и места съемки, снимался подпольно и предназначался только для западного проката. Копия отреставрирована на основе найденного в 1995-м нитрата, следы теряются в зарубежных синаматеках, одна из статей-исследований по фильму называлась «А был ли мальчик?». Информацию собирали буквально по крупицам, с чужих слов. Тем и ценен фестиваль архивного кино, что дарит возможность открыть те «сокровища», о которых говорил Жан Кокто, впервые увидеть фильмы-раритеты.

Лишь два имени тут неоспоримы – звезды МХТ и будущего советского кино Иван Берсенев и Вера Барановская в ролях революционера и его жены, соответственно. Поражают детали каторжного быта и игра Барановской, у которой впереди «Мать» Всеволода Пудовкина. А здесь она жена замученного революционера-нигилиста.

Многоголосье «революционных вихрей» было бы неполным без картин, посвященных Великой Французской революции. И на фестивале были показаны сразу два «Дантона» и «Шарлотта Корде», последняя сохранилась, увы, не полностью. Снятая на студии братьев Патэ, кинодрама о самом значимом эпизоде в истории галлов – убийстве Марата жирондисткой Корде, довольно динамична, со множеством локаций, без трагического финала на гильотине. Копия Госфильмофонда снабжена оригинальными русскими титрами, выполненными по старой орфографии (очевидно, во Франции), специально для русского проката.

Один из ранних шедевров немецкого кино «Дантон» (1921) Дмитрия Буховецкого, снятый по пьесе Георга Бюхнера «Смерть Дантона», привлекает именами выдающихся актеров – Эмиля Яннингса (Дантон) и Вернера Крауса (Робеспьер). В исторической драме можно увидеть и основные темы немецкого экспрессионизма. И, конечно, «революция пожирает своих детей» это и про немую картину Буховецкого, и про снятую в 1982-м во Франции Анджеем Вайдой вполне разговорную драму «Дантон».

У Вайды сценаристом был великий мастер Жан-Клод Карьерр, а сама первооснова – пьеса Станиславы Пшибышевской «Дело Дантона», написанная еще в 1920-е, и возвращенная из забвения в конце 60-х, когда в Польше набирал силу политический театр. Эстетика Вайды оказалась особенно близка в СССР эпохи перестройки, когда фильм впервые был у нас показан. Жаркие дебаты в Конвенте, идейные разногласия якобинцев, противостояние двух вождей (очень хороши были Жерар Депардье в роли Дантона и Войцех Пшоняк в роли Робеспьера) – все это «упало» на подготовленную перестройкой почву в Советском Союзе. Можно вспомнить, как в столице стихийно возникали митинги, кружки озабоченных граждан, которые под стенами издательского дома прежних «Известий»/Московские новости» на Пушкинской площади дебатировали не хуже охрипших героев франко-польского фильма. И точно не хуже депутатов того, прежнего парламента, чьи сессии согласно догматам гласности имели эфирный прайм-тайм на переживающем возрождение советском ТВ конца 1980-х. Автору этих строк повезло пообщаться с Анджеем Вайдой после общеинститутского просмотра «Дантона» во ВГИКе, и наблюдать отдельные сценки на той же Пушкинской, и «перекличка» фильма с проявлениями эпохи гласности и демократии в СССР была очевидна. Фильм Вайды получил заслуженный «Сезар» за режиссуру, массу других наград, а харизма Депардье того периода в нашем сознании надолго закрепилась связанной с образом Дантона, бонвивана, революционера и трибуна одновременно.

От стереотипного вождя удалось уйти авторам программы XXI фестиваля архивного кино и в «лениниане». Для многих открытием стала отреставрированная копия фильма Юлия Карасика «Шестое июля» (1968), где Ленин – Каюров умело обращается с маузером. Это каюровский Ленин смотрит строго с плаката нынешнего фестиваля «Белых Столбов». И фильм Карасика по документальной драме Михаила Шатрова обошел по количеству зрителей вышедшие в том же году популярные фильмы как «Служили два товарища», «Доживем до понедельника», «В огне брода нет». В подзабытой же картине Ильи Ольшвангера «На одной планете» (1965), повествующей о сутках из жизни Ленина (с 31 декабря 1917-го по 1 января 1918-го), в главной роли мы видим Иннокентия Смоктуновского. Актера, только удостоенного Ленинской премии за «Гамлета» Козинцева. Историк кино Евгений Марголит так определяет суть рефлексии и новизны этого героя, неожиданного для многих: «Отсвет образа принца Датского, который сделал Смоктуновского к середине 1960-х «актером № 1», чуть ли не вызывающе лежит на новой его роли – особенно в совершенно гамлетовских интонациях вождя пролетарской революции». Скромный фильм Ольшвангера чуть было не послужил препятствием для роли Деточкина в шедевре Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля». Так как на один только «ленинский» грим уходило по 4 часа каждого съемочного дня, и Иннокентий Михайлович был измотан и физически и морально этой работой, и не готов был приступить к новым съемкам. Ну и история закольцевалась, когда на многочисленных худсоветах стали говорить, что, мол, не годится, чтобы Деточкина играл Смоктуновский – «ведь он только что Ленина сыграл». Вот такое занимательное киноведение.

Были еще показаны фильмы о Мексиканской революции («Вива Вилья!»), фильмы-пародии на историко-революционный жанр («Вива Мария!» Луи Маля, с участием Жанны Моро и Брижит Бардо), среди архивных находок – нарезка рабочих моментов съемок знаменитой картины Фридриха Эрмлера «Перед судом истории», соединяющей принципы документального и игрового кинематографа. Революционной полифонии на фестивале хватало.

Неподдельный интерес участников и гостей фестиваля вызвала большая рубрика под названием «Игровики снимают документ». Причем изначально отборщики планировали представить обширную панораму на тему, но достойных картин оказалось так много, что в итоге пришлось ограничиться только подборкой отечественных картин, зачастую малоизвестных, либо подзабытых или редких даже для архивистов. Здесь были показаны фильмы Григория Александрова «Интернационал» и «Каспийцы», фильм-коллаж Сергея Юткевича о визите Хрущева во Францию «Встреча с Францией», ленты Александра Медведкина, Фридриха Эрмлера, Арунаса Жебрюнаса, Александра Аскольдова и Григория Чухрая. Для последнего, фронтовика, его «Память» (1969) – особенная картина. Глубоко личная и выстраданная, она осмысляет психологические последствия военной травмы для нескольких поколений. «Что вы знаете о Сталинградской битве?» - с таким вопросом девушка из съемочной группы обращается к прохожим на улицах Франции, Германии, Великобритании. Да, уже есть в истории кино «Обыкновенный фашизм» Михаила Ильича Ромма, но чухраевская «Память» не оставляет равнодушным. Тем более, что известно, чиновники от кино так и не дали ему, участнику Сталинградского сражения, возможности сделать большую картину о тех событиях. Авторами текста к фильму стали сам Чухрай и Наум Коржавин, а читает текст Ефим Копелян.

Неожиданный фильм Александра Аскольдова «Судьба моя – КамАЗ»(1974), групповой портрет строителей КамАЗа, рождался в обстоятельствах чрезвычайных и в крайне сложное для режиссера время. После запрета фильма «Комиссар» и исключения из партии («я был фактически отъединен от жизни, у меня был «волчий билет», с горечью вспоминал сам Аскольдов, представляя на фестивале оригинальный негатив) режиссер уехал в Набережные Челны, на строительство Камского автомобильного завода. Работал плотником-бетонщиком в бригаде. Тогдашнее партийное руководство Татарии, узнав о его прежней профессии, предложило ему сделать фильм о строительстве КамАЗа… Сам Аскольдов говорит, что не считал эту, вынужденную для него картину, фактом своей биографии. А получилось, что вместо мифа о социалистической стройке (вообще это фильм второй документальной дилогии о КамАЗе) – почти лирический рассказ о том, как люди оседают на земле и осваивают ее, чтобы здесь жить и растить детей. И вместо плановых показателей и рекордных цифр в головах у них заботы о квартирах и проблемах насущных. …Ряд цензурных переделок и одобрительная рецензия Сергея Герасимова в «Литературке» перед показом картины по ЦТ существенным образом на судьбу ее не повлияли: ее постарались не заметить, равно как ее автора, опального режиссера, продолжать игнорировать.

«Из Нью-Йорка в Ясную Поляну», документальный телефильм, снятый Фридрихом Эрмлером в 1962 г. по заказу ЦТ, основан на отчасти курьезном случае, когда двое рабочих (политэмигрантов) в 1908 году написали письмо Льву Толстому с просьбой о помощи, а его рекомендация помогла при устройстве на работу к Эдисону. Крупный план рассказчика (реальный персонаж – слесарь Охрименко), ведущая программы, главная телезвезда 60-х Анна Шилова, и камера, больше тут ничего нет, а оторваться сложно. Складывается впечатление, что создатели картины играют в телевидение. Герой обращается к телеведущей, а она поправляет его, мол, камера там, смотрите туда. Они часто по-простому произносят «Лев Николаевич», как бы призывая зрителей в свидетели, «одомашнивая» необычную историю. Можно рассматривать эту работу Эрмлера как важный эскиз к картине «Перед судом истории», до которой оставалось три года. Как Эрмлер вышел на сценарий Владимира Вайнштока о столь неординарном эпизоде из жизни яснополянского старца? После знаменитого доклада Хрущева прошло не так много лет, у Эрмлера была депрессия, так как он, будучи активным партийцем в ленинградских кругах, был вынужден зачитывать доклад Хрущева на собрании публично. По рассказам, зачитал и разрыдался. Рассказ о письме, проделавшем путь из-за океана в Ясную Поляну к Толстому, был максимально удален от современности, от переживаний режиссера в те годы.

Ежегодная рубрика «Архивные находки» на этом фестивале пополнилась неизвестными работами Исидора Анненского и Сергея Герасимова, любительским фильмом 1920-х годов «Богатый Яша» (найденным буквально на помойке), а также танцевальным номером, не вошедшим в комедию Григория Александрова «Весна».

Отдельным событием киносмотра стала ретроспектива Ирвина Уиллата, первая не только в России, но и в мире. Неоднозначная фигура в американском немом кино, Уиллат был склонен к мрачному психологизму и до гротеска жестоким сценам в кино. В его шпионской драме «Фальшивые лица» (1919) снимался сам Лон Чейни, а копия авантюрной комедии «В трех милях от берега» (1924) сохранилась только в Госфильмофонде. Также были показаны приключенческая драма «Зов сирены» (1922) и самый известный фильм Уиллата «За дверью» (1919, в советском прокате в 1920-е шел под названием «Стальной капитан»). Восстановлен последний, зловещий триллер о мести, был лишь в прошлом году совместно с Библиотекой Конгресса США и Фестивалем немого кино в Сан-Франциско. Главный герой, моряк и таксидермист (!) по профессии, вследствие страшной трагедии теряет жену, и дожидается случая отомстить виновнику ее гибели самым изощренным образом. Куда до него современным всевозможным таксидермистам.

Среди реставраций, представленных на фестивале, и один из лучших фильмов о войне – «Был месяц май» (1970) Марлена Хуциева, новая копия изготовлена с оригинального негатива.

Другой шестидесятник, режиссер Юлий Файт, в марте отмечает 80-летие. И на фестивале были показаны сразу три работы мастера, выпускника знаменитого вгиковского курса Ромма, где учились Тарковский, Шукшин и Митта. Оставшись несколько в тени сокурсников, Юлий Файт никогда не утрачивал ремесло кинорежиссуры. И он и сегодня остается прекрасным собеседником, лично представлял на открытии фестиваля свой фильм «Мальчик и девочка» (1966), не прозвучавший в «оттепельные» годы так, как мог бы. Отреставрированная, с тем самым фрагментом, вырезать который потребовала советская цензура (всего-то два плана, эмоционально точных и вполне невинных), картина «Мальчик и девочка» абсолютно чиста и светла, как слеза ребенка. Мальчик (Николай Бурляев) после школы едет отдыхать в санаторий на курорт (снимали в Геленджике), там встречает Девочку, юную официантку (Наталья Богунова), уезжает и забывает о ней. Она пишет письма, он не отвечает ни на одно. А потом Девочка рожает ребенка… Здесь вся поэтика и эстетика – плоть от плоти шестидесятничества, от автора текстов песен Геннадия Шпаликова (друга Юлия Файта), от молодого Николая Губенко в эпизоде, до солдатиков в кадре, в мирной жизни сонного курортного местечка. Распахнутые глаза совсем юного Бурляева по голубизне соперничают с морской волной прибрежной, томная пластика Богуновой (озвучивала ее Инна Гулая, и этот голос нельзя не узнать), ее пшеничного цвета волосы, влюбленная в мир и Мальчика с Девочкой камера Владимира Чумака…Картина Файта как акварель, как элегия, здесь нет дидактики и морализаторских интонаций, свойственных киноповести Веры Пановой. Лишь чистая нота любви к молодости, к природе и к жизни.

Афиши уже были расклеены, премьера «Мальчика и девочки» анонсирована, но акт о приемке фильма отозвали, на худсовете Госкино был разгром, картину отправили на доработку. В кинобудке на Гнездниковском режиссер в присутствии тогдашнего председателя Госкино Романова лично вырезал ту самую, ключевую «крамольную» сцену, и смотал ее в свой карман. Потом картина тихо вышла вторым-третьим экраном, а Юлий Файт десять лет не имел права работать в игровом кино.

«Студенческие работы» - одна из любимых традиционных рубрик фестиваля. И здесь показали не только короткометражные картины Юлия Файта. Трудно не отметить дипломную работу Геннадия Полоки «Жизнь» (1956), режиссера «Интервенции» и «Республики ШКИД». Увы, сохранилась лишь 1-я часть фильма. …1942-й год. На улице военный, прибывший с фронта на несколько часов, внезапно встречает своего маленького сына с незнакомой женщиной. Узнает, что его жена, мать мальчика, погибла, а ребенка усыновила одинокая молодая женщина. Приходят в дом, в коммунальную квартиру. Ребенок тянется к ним обоим. Как быть этим троим?.. Рассказ военных лет авторства Петра Павленко, по которому снят фильм, Евгений Марголит назвал плоским. В этой единственной части фильма чувствуется глубина, и трудно сразу признать Полоку, его авторскую манеру. Но на месте «раннеоттепельная» эстетика жизнеподобия, так много позаимствовавшая из итальянского неореализма.

Курсовая работа Виктора Титова «Рассказ о говорящей собаке» (1967) обнаруживает тягу к условности и эксцентрике будущего автора «Здравствуйте, я ваша тетя!». Маленьким шедевром давно уже называют философскую притчу «Адонис-XIV» (1977), курсовую работу Бако Садыкова, о природе зла и стадного чувства, фильм подзабыли, а он вне времени. Провинциальная сказка (так жанр и в титрах обозначен) «Желаю Вам…» (1982) Юрия Мамина стала дипломной работой выпускника рязановской комедийной мастерской Высших курсов сценаристов и режиссеров. Уже в этом маленьком фильме о скромном «волшебном» старичке-служащем ЗАГСа правит бал фирменная маминская сатира, смех над обывателем и толпой. А главного героя сыграл 80-летний учитель, не актер, предельно органичный и чудесный в кадре.

Это далеко не все студенческие работы, показанные на XXI фестивале архивного кино. И собственно студентов в стенах Госфильмофонда становится больше с каждым годом. Отрадный факт отчасти. Им есть чему учиться в пространстве сокровищницы, здесь рады молодежи, но молодежи думающей, увлеченной, желающей развивать все то кинобогатство, что хранят «Белые Столбы». Из года в год.