Без звания, но с именем

Имя Григория Андреевича Гончарова, чья персональная выставка развернута в музее им. Крамского, – знаковое не только для изобразительной воронежской среды. Оно – принадлежность как художественной  летописи  города, так и его советской истории  в целом. Ярчайшая личность Григория  Гончарова  позволяет считать художника – ни больше, ни меньше – олицетворением эпохи, в которую ему довелось жить и творить.

Без пафоса не обойтись уже в преамбуле: Григорий Гончаров с присущими ему энергией и убежденностью воспевал советский строй, вовсе не боясь быть прямолинейным и декларативным. Как ни странно, именно такое наполнение его работ выглядит сегодня милым и праздничным; не иначе – ностальгия по настоящему.

Дольше века длится

Тут эффекты – на контрасте: наше циничное время не предполагает  чувств напоказ. А все ли справляются с тем, что их нужно прятать – чем глубже, тем лучше? Если да – откуда рост не только душевных болезней, но и их хитрых разновидностей, не ведомых медицине СССР?..

Так или иначе, антураж, сопровождающий экспозицию, зрители восприняли с восторгом. Еще бы! Пионер с запрокинутым горном, девушка с веслом на типичном для советского парка постаменте: живые статуи, радовавшие народ на церемонии открытия, стоически справились со своей непростой ролью – замереть без движения едва ли не на час. Правда, оркестр на подвиги вдохновлял – духовой, естественно: хиты прошлого века звучали в музейном зале никак не менее душевно, чем в городских скверах шестидесятых. Умница куратор выставки, заместитель директора музея Ольга Рябчикова –  изобретательно, креативно подошла к подаче гончаровского наследия!

Упитанные, жизнерадостные колхозницы, выступления самодеятельных артистов на полевых станах, торжественное  оправление агитпоезда… Всюду  – энтузиазм, лучезарный оптимизм, подъем. И та забытая нынче наивность, по которой  безошибочно узнается советский человек. Эта наивность, граничащая с простоватостью, как ни крути, симпатична: она делала людей открытыми и доброжелательными. Качества, вместе со страной Советов канувшие в Лету. Думается – безвозвратно.

Выставка Гончарова – юбилейная, посвященная столетию автора, отмечаемому  в  этом году. Далеко не каждый из  художников, даже очень известных, мог бы похвастаться столь же мощным творческим содержанием своего земного века, каковое вместила жизнь  Григория Андреевича. И, которое, что теперь уже совершенно ясно, перешагнет пределы этого века.

Меценат – нашелся

– Открывая  очередную  выставку, всегда трудно избежать слова «необычная», – признался директор музея Владимир Добромиров. – Но выставка Григория Гончарова – действительно необычная. Она возвращает нас в эпоху, из которой вышли большинство присутствующих сегодня в музее…

Григорий Андреевич Гончаров родился в 1913 году в слободе Россошь Острогожского уезда. Учился в Россошанском педагогическом училище. Не имея систематического  профильного образования, работал в 1934-35 годах художником-гравером в редакции россошанской газеты «Заря коммунизма». Позже заочно учился  в московском Центральном Доме народного творчества  имени Крупской, получал консультации  знаменитых  Грабаря и  Кацмана. Одновременно вплоть до начала Великой Отечественной занимался в воронежских  городских студиях под руководством  Александра Бучкури и Аркадия Васильева. В годы войны служил в Средней Азии – при военном училище. Первая персональная выставка прошла в Фергане в 1945 году.

О плодовитости  Гончарова  ходят настоящие легенды: он писал очень много.  Часто дарил работы местным культурным учреждениям: было время, картины художника  висели практически во всех кинотеатрах и домах культуры  Воронежа.  И сегодня их нетрудно собрать в солидном количестве, что и сделано: в юбилейную экспозицию вошло около двухсот  живописных и  графических произведений  из Россошанского и Воронежского художественных музеев, музея частных коллекций «Наследие» имени Сергея Романовича, музея-диорамы, частных  собраний, ВГУ, библиотек, Союза композиторов. Финансовую поддержку в организации выставки оказал  меценат Александр Бубнов.

Свекла, а не искусство

– Я на протяжении многих-многих лет общался с Григорием Андреевичем, – вспоминал руководитель городского управления культуры  Иван Чухнов. – Мы говорили на разные темы: обсуждали  жизнь, обсуждали творчество. Дарил он свои работы нашим учреждениям от души, с благодарностью даже. И как же радостно, что в городе  Воронеже этот человек не только был – он здесь и остался. 

Директор Россошанского музея, Алим Морозов,  просто не мог, сдается, не приехать на открытие гончаровской выставки. Художник подарил в свое время музею более ста картин; пришлось даже отводить под них  отдельный зал. Кроме того, Алим Яковлевич  прекрасно знал юбиляра,  приятельствовал с ним: кому и замолвить эксклюзивное слово о Григории Гончарове?

– Мы с Григорием Андреевичем познакомились в 62-м, – рассказывал Алим Яковлевич. – Он привез тогда в Россошь картины своего погибшего брата. Под них предоставили фойе нашего старенького кинотеатра; оно, маленькое и почти не отапливаемое, никак не подходило для хранения картин. Но россошанцы  знакомились  с ними там – мимоходом. А потом встал вопрос – куда эти картины  дальше перемещать?  И пошли мы с Григорием Андреевичем к первому секретарю райкома партии. У него на столе лежал большой корень свеклы, в углу кабинета стоял  стебель кукурузы с початком. Выслушал нас этот человек – и показал на свеклу: «Вот чем нужно заниматься. Идите и не мешайте работать…»

Особый стержень

В конце концов, картины нашли пристанище в Новой Калитве; тамошним клубом заведовал хороший знакомый Гончарова.  Провисели более двадцати лет.

– А тут выпала мне доля, – продолжил Морозов. – Вызвали в инстанции и сказали: «Тебе придется заниматься музеем». «А где ж, – спрашиваю – прежний директор? Вы ему и зарплату платили…» «Его нет», – отвечают.  «А зарплата?» «Зарплаты тоже нет…»

Воспроизвожу этот монолог с целью увековечить мелкую, на первый взгляд, но такую значимую для конкретного учреждения (как минимум) краеведческую коллизию. Алим Яковлевич пришел директорствовать в музей, в котором не было ровным счетом ничего. Ни экспонатов, ни документов. Из помещения даже мусор не вывезли…

– Началась моя директорская деятельность именно с организации выставки Григория Андреевича Гончарова, – обозначал этапы большого пути Морозов. – Я тогда лежал в больнице – и он приехал меня проведать. Привез хорошую клубнику, яблоки, еще что-то. «Я, – говорит, – сейчас писал натюрморт. После него – тебе подарки…»

Коллекционер Александр Гуторов, поздравляя «воронежцев с  великолепным  праздником культуры и искусства», заметил: в Гончарове  был  особый стержень, «свернуть который не удалось никому. Как выбрал  он свой курс – так и следовал ему до самой кончины, а ведь это нелегко». И рассказал о том, что, когда  Григорию Андреевичу предлагали присвоить звание «Заслуженный деятель культуры», тот отказался: «Это, можно сказать, служащий культуры. А я – художник!» К месту вспомнилась фраза другого замечательного  воронежского мастера, Ксении Николаевны Успенской: «У меня нет звания, но есть имя». Что тут перевешивает – двух мнений, надеюсь, не будет.